Всегда хочется начать с чего-то хорошего, хотя материал этот раскроет перед нашими читателями трудную тему. Но все же для начала поделюсь с вами своими наблюдениями. Все-таки, не смотря на многие отрицательные факторы нашей жизни, мы с вами становимся более сложными людьми, многие - более духовно развитыми. Мы в большинстве своем стали верующими, хотя и не все образцовые прихожане храмов. И все же, встречаясь по роду своей профессии с различными людьми, я замечаю в них удивительные перемены. Околдованные ложью прошлых времен, лицемерием, проникшим во все сферы человеческой жизни, когда облик каждого, и внешний, и внутренний, должен был соответствовать одной утвержденной болванке, мы нелегко, не сразу, но по прошествии уже более 10 лет с тех времен, вдруг стали сами собой. Замороженные души отогрелись, перестали бояться быть не такими как все. Хотя многие потери этого периода не радуют, кто-то еще по-прежнему считает хорошим время прошлое, не стану спорить с ними, но все же важным положительным итогом многих наших мучительств перестроечного времени стало то, что мы уже не роботы. Мы стали разные, каждый нашел своё место в жизни. Оно не всегда и не всех устраивает, но его каждый выбрал сам, и самое главное – каждый выбрал чему ему служить – добру или злу. За служение добру чаще всего мало платят. Кто-то несет эти тяготы, за что потом часто обретает неожиданную поддержку, а кто-то, не дождавшись ее, бросает это поле боя, переходит на другую сторону, где властвуют другие законы. Пришло время – зерна постепенно отделяются от плевел, и время это продолжается. Многое в нашей власти, многое еще каждый может решить сам.
А тему сегодня мы затронем крайне важную и сложную. Детская психиатрия в судьбах воспитанников детских домов. В ее обсуждении примут участие специалисты, мы попробуем вместе приблизиться к истине в этом вопросе.
В одном из наших журналов (№ 1(2)) за прошлый год мы достаточно подробно затрагивали эту тему в статье «Синдром СС». Но она не утрачивает свою актуальность по той причине, что ребенок чаще всего поступает из детского дома в психиатрическую больницу не из-за своего психического нездоровья, а в силу того, что педагоги, психологи не умеют или не хотят работать с ним в стенах своего учреждения. Приведу слова практикующего врача-психиатра Надежды Афанасьевны Дробышевской из ее книжки «Детская правда», только что выпущенной минским издательством, и продающейся, в основном, в отделах православной литературы: «Когда же режим злостно нарушается «трудных» детей «наказывают» психиатрической больницей. В больнице, чтобы они не убежали, их тоже держат на режиме, на улицу не выводят, успокаивают аминазином. Порочный круг: каждый своим способом мстит другому, и другого наказывает. …Группу ребят подготовили к выписке. И тут звонят из интерната, просят подержать их до конца декабря. Рассказывают, какие эти дети плохие. Когда я однажды сказала, что дети – хорошие и что это поступки у них плохие, педагог интерната возмутилась…
Дети осознают свои плохие поступки.
Дети хотят быть хорошими.
Дети говорят, что для этого надо: слушаться, учиться и работать, иметь силу воли, уметь терпеть, не делать плохого и не иметь плохих друзей.
Это их собственный детский рецепт того средства, которое способно нейтрализовать действие вируса, вызывающего эпидемию безумия. А взрослые следуют этому рецепту? Их морально-нравственные принципы содействуют реализации этого рецепта или главнее для них только их личные амбиции? Вы сами здоровы, или вирус уже разрушил и вашу личность?
Наконец, приехали из интерната забирать, но… только одного мальчика. Оставшиеся дети устроили рев: «Его забирают, а он вел себя хуже нас!» На вопрос, почему других не забирают, представители интерната ответили, что не захватили одежду». Для отделения больницы этого аргумента оказалось достаточно. Позже этого «забранного» мальчика перевели в другой интернат. В разговоре с директором я сказала, что таким образом проблемы ребенка мы не решим, на что услышала ответ: «Конечно, не решим. Но пусть теперь тот директор помучается».
Зло детей совершается в ответ на зло взрослых, агрессия становится ответом на нелюбовь. Все только и делают, что наказывают их: родители, педагоги, учителя, врачи, милиционеры… И они - мстят. И обещают мстить еще больше…»
Удивительная книга православного врача-психиатра, который так правильно понимает суть вопроса, так тонко чувствует детей и помогает им. Мы еще будем прибегать в нашей статье к размышлениям, наблюдениям этого специалиста.
Но для журналиста главный объект его изучения – жизнь, такая, какая она есть. И мы поехали в московскую Детскую психиатрическую больницу № 6.
Существует она с 1917 года и сейчас принимает 600 человек детей, хотя, бывало, и до 1 тысячи ребятишек помещали в эти стены.
Психиатр, заведующий отделением для девочек подросткового возраста, которое называют «острым», Владимир Алексеевич Ларионов утверждает, что во все времена количество психически нездоровых людей в мире приблизительно одинаково. Я была удивлена этим утверждением, мне казалось, что наше время увеличило их число. Владимир Алексеевич со мной не согласился. Правда, привел такие статистические данные, которые заставляют задуматься. В его отделение за год поступает приблизительно 250 человек, из них 50 со случаями суицида. В Филатовскую больницу постоянно поступают дети, пытавшиеся покончить жизнь самоубийством. Причина – психические расстройства? Далеко не всегда. Воздействие стресса, обиды, что часто не сопряжено с психическим заболеванием, несбывшиеся надежды, отсутствие тех перспектив, которые возникают в мечтах после просмотров навязчивых телесериалов, воздействие агрессии с экранов телевизоров. «Суицид, - считает доктор Ларионов, - это реакция протеста против чего-то». Дети, со свойственным им максимализмом в подростковом возрасте, легче решаются на этот шаг. Их действия – серьезный укор взрослым. Проблемы детей, как лакмусовая бумажка, определяющая неблагополучие общества.
«Многим детям здесь, в больнице, комфортно, - говорит доктор, - из-за ненормальных семейных ситуаций, школьных конфликтов, которые выталкивают их из естественной для них среды». Он подозвал девочку-подростка и спросил ее: «Как тебе здесь?» «Нормально», - ответила она. Я вступила в беседу.
- Как тебя зовут?
- Тоня Козлова, мне 14 лет.
- Ты из детского дома?
- Из школы-интерната № 55 г. Москвы
- Тебе лучше здесь или в интернате?
- Здесь хорошо. От детского дома меня что-то отталкивает.
- Там какие-то проблемы, что-то не нравится?
- Да нет, все нравится…
- Тебя там не любят, а хочется, чтобы любили?
- Ну, не знаю…
«Конечно, все хотят, чтобы любили, - вступает в разговор доктор Ларионов. – Ведь дети на ласку откликаются, относись к ним по-человечески и не будет никаких проблем». Я узнала, что Тоня была изнасилована, находясь в своем интернате. На вид физически зрелая девушка, но с детскими глазами, с ранимой душой. Врачи помогут ей выйти из стресса, в котором она оказалась после пережитого. Но что будет потом, когда наступит время возвращаться в интернат?
«Да, мы восстанавливаем их психику, приводим в себя, а они потом опять попадают в ту среду, которая враждебна для них. И начинается все снова. Что-то тут не так, надо думать, принимать какие-то решения. Если нормальный детский дом, то с ребенком все будет хорошо. Большинство детей с сохранной психикой, на них просто воздействовали какие-то стрессы». «А где он, нормальный детский дом»?! – риторически спрашиваю я. «Это уже не ко мне, это к госпоже Матвиенко, - жестко отвечает доктор.
«Некоторое успокоение нашего пациента быстро исчезнет, если в школе-интернате его будут унижать старшие дети и воспитатели, - пишет психиатр Н.А. Дробышевская в своей книге «Детская правда» (Минск, Издательство Белорусского Экзархата, 2003).
При госпитализации детей и подростков на мой вопрос, для чего ребенка определяют в психиатрическую клинику, взрослые, которые привозили детей, обычно отвечали:
- Чтобы знал!
- Чтобы образумился.
- Чтобы осознал свое поведение.
- Шляется, и некуда деть!
- Типа, наказать…
- Чтобы перевоспитали.
- Пусть узнает, каково здесь!
- Чтобы слушался, и пусть он здесь отдохнет, а мы от него отдохнем.
- Чтобы подлечили, а если и не вылечат, то постращают.
- Перенаправьте эту сексуальную личность! – сказала по телефону директор одной из школ-интернатов.
Таким образом, и дети, и взрослые считают психиатрическую клинику карательной инстанцией, хотя в медицинских документах указано: «Просим провести обследование и лечение».
Курс лечения обычно предусматривает назначение успокаивающих лекарственных препаратов… А вообще, можно ли нейролептиками вылечить воровство, жестокость, детский и подростковый разврат и другие нравственные пороки?
Пребывание таких детей в психиатрической больнице к улучшению поведения не ведет. …В клинике мы, врачи-психиатры, сталкиваемся со следствием какого-то негативного воздействия. В клинике от приема препаратов ребенок становится не только спокойным – он становится вялым, апатичным. К счастью, лишь на время, пока врачи «загружают» его сильными психотропными препаратами. Пребывание ребенка в психиатрической больнице проблему не решает. Вред же от пребывания в психиатрической больнице, от приклеивания диагноза как «ярлыка» - несомненный. Вред от пребывания в психиатрической больнице, вред от диагноза-ярлыка получает не только «трудный» подросток, но и те взрослые, которые идут по жизни рядом с этими детьми: учителя и воспитатели, руководители и врачи. Ими самими как бы дается общая установка, а далее – всем «все ясно». И тогда наш «трудный» подросток уже как бы запрограммирован делать то, чего от него ждут, и соответствовать тому, что о нем думают. А ничего хорошего от него уже не ждут и с нежностью о нем уже не думают: «Еще бы – при таком диагнозе!»
Надо ли считать реакцию патологической, если ребенок убегает из школы-интерната к родителям, даже если они пьяницы; он бежит к ним, даже если они лишены родительских прав. Ребенок не хочет понимать, почему он – сирота, если в городе есть его мама, и, «может быть, она уже не пьяная!»»
В «остром» отделении для мальчиков детской психиатрической больницы № 6 г. Москвы работает врач-психиатр Ирина Владимировна Петракова. Она рассказала о своих наблюдениях за пациентами – детьми детских домов: «Ребята признаются, что в детских домах им не нравится, находятся они там без желания, в силу обстоятельств, хотят домой, даже зная, что родители ведут асоциальный образ жизни. Поступают в больницу с жалобами на них педагогов, что совершают побеги, проявляют конфликтность, не подчиняемы, трудности в поведении. Неумение жить в коллективе – это основа проблем. Мы считаем, что это патология личности, характера. Эти дети нуждаются в адекватной педагогической коррекции».
- А как вы определяете нормальное и ненормальное? Разве особенности характера – это всегда патология?
- Насчет нормального и ненормального – это сложный вопрос. Ну а то, что касается патологии, этих детей трудно назвать на 100% психически здоровыми.
- Пожалуй, если бы эти дети, перенесшие столько различных стрессов, остались бы с психикой, не претерпевшей никаких изменений, это бы было ненормальным. Но, возможно, они нуждаются не в транквилизаторах, а в добром отношении, в любви, в сочувствии?
- Да, детдомовские дети требуют к себе повышенного внимания.
- Вероятно, они в этом остро нуждаются.
- Это так. Своим поведением, протестными реакциям, обидами эти дети заставляют обращать на себя внимание. Проявив к ним внимание, поговорив по-хорошему, их можно успокоить.
- Почему в интернатах, детских домах детям посредством медико-педагогической комиссии так легко ставится диагноз – олигофрения. Вы всегда подтверждаете этот диагноз?
- Мы не всегда подтверждаем этот диагноз. Но у нас в отделении дети от 12 до 15 лет. Если ребенок проучился достаточно долго в специальной школе, мы видим, что он мог бы учиться и в нормальной, но снять диагноз и перевести его в обычную общеобразовательную школу – невозможно. Он не потянет, не наверстает то, чего не дала ему спец.школа.
- То есть, если это нормальный ребенок, значит в угоду чьим-то амбициям, ему искалечили жизнь?
- Практически это так. Но в какую школу определить ребенка – это решает медико-педагогическая комиссия, а не мы. При выписке мы даем свои рекомендации. Мы можем рекомендовать подход к этому ребенку, не более.
- Ясно, что в детских домах редко следуют вашим рекомендациям, и дети, вероятно, часто возвращаются к вам. Раз уж записали в умственно отсталый, так уж надо идти до конца…
- Да, чаще всего возвращаются. Он труден – они его направляют сюда, хотя, даже с умственно отсталым ребенком, при желании, можно работать успешно и в интернате.
Понятное дело, что можно. Некоторые и работают и добиваются прекрасных результатов, развивая ребенка, помогая ему поверить в себя, в свои силы, в реальную возможность быть не хуже, а, может быть, даже и лучше других. Но для этого нужно любить этих детей, всего лишь!
- Ребенок – это личность. Каждый развивается по-своему, - говорит старший педагог больницы Валентина Федоровна Шмелева. – Надо до этого снизойти, понять это, а не сразу ставить диагноз – олигофрения. Мы же видим, что чаще всего у детей грубая задержка в развитии вследствие педагогической запущенности. Тянуть этих детей – это тяжелый труд, но он не бесполезен для ребенка, и он должен быть продолжен в детском доме или в интернате. Но это случается редко. Некоторые педагоги, не стесняясь, советуют: «Да вы уколите его и все». Уколоть и уложить проще всего. Их нужно занять, заинтересовать каким-то делом. А они из интернатов к нам приходят такими, что даже причесаться, застегнуть штаны не умеют. Сразу видно отношение к детям. Сейчас, правда, из некоторых детских домов, интернатов, стали навещать детей врачи, педагоги, привозят гостинцы...
Я завершу эту статью опять же цитатой из книги «Детская правда». Ее автор пишет: «Чтобы помочь детям сегодня, надо открыто обсуждать проблему, не прятать ее… Совершенно очевидно, что в нашем обществе еще не исчерпаны способы, формы и методы спасения «трудных» детей. Наша надежда – на духовный потенциал общества, которое должно перенять у Церкви религиозную, духовную методику исцеления детей, страдающих патохарактерологическим формированием личности. В нашем обществе скрыт огромный созидательный, в том числе и педагогический, потенциал…
Не стоит очаровываться мыслью, что решение проблемы «трудных» детей возможно путем механического перемещения их из психиатрической больницы в церковную или монастырскую общину. Проблема может быть решена путем соединения усилий Церкви и профессиональной психиатрии».
Материал взят отсюда: Ссылка на сайт